Всё, что говорилось о «Чайтанья-упанишаде» в равной степени относится и к «Гопала-тапани-упанишаде», «Кришна-упанишаде» и «Пуруша-бодхини-упанишаде» («Пуруша-бодхини-шрути»), отрывки из которых последователи Чайтаньи цитируют в качестве пророчеств/доказательств о явлении Чайтаньи. Стиль этих сочинений не похож на стиль известных авторитетных древних упанишад. Шанкара, Рамануджа, Мадхва и их последователи (дочайтаньевского и постчайтаньевского периода) не цитируют, не ссылаются, не упоминают и не комментируют эти упанишады. Свидетельства существования в древности традиции (шакх) хранителей этих упанишад не обнаружены. Не обнаружено их существование и сегодня. Вышеприведённые упанишады объявлены частями «Атхарваведы», но атхарваведины утверждают, что эти источники к «Атхарваведе» отношения не имеют. В 2015 г. в Удупи я консультировался с пандитом и преподавателем «Ригведы» и «Атхарваведы» Шатавадахни Раманатхачарьей. Отрывок из неизвестного источника, но точно не ведийского, ни по названию разделов, ни по языку изложения. В отрывке мы видим типовую биографическую схему: принятие Чайтаньей монашества—место его рождения–время появления—золотой цвет. В доказательствах схема варьируется, ключевые вехи биографии просто переставляют местами. Если бы отрывок действительно был из «Атхарваведы», то его по праву можно было бы считать самым древним и ранним свидетельством божественности Чайтаньи, однако основатели традиции — Рупа, Санатана, Джива, Вишванатха и Баладева — его в своих произведениях не упоминают и не цитируют. В отрывке полностью отсутствуют ведийские акценты. В нём нет ни одной языковой особенности, ни одной глагольной формы, ни одного морфологического признака, типичных для стиля вед. В отрывке не распознаётся ведийский стихотворный размер, точнее, не распознаётся вообще какой-либо размер. Нет в нём и специфических ведийских элементов, например, инъюнктива или конъюнктива. Ни в одном гаудийском труде до XIX века этот отрывок не фигурирует. В переводе Нараяна Махарадж опустил слово нирведо («отречение»). Само по себе слово нирведо — это существительное. Грамматика и словарные значения исключают у этого слова значение «отрешённый» (санньяси-брахман), зато фигурирует неопределённый, но типичный для лексикона кришнаитов штамп «свободный от материальных желаний», относящийся к слову нишкамо. Слово это означает просто «не испытывающий желания (или влечения)», «безучаст- ный», «бескорыстный», «неэгоистичный». Слова «Я явлюсь на берегу Ганги через четыре с половиной тысячи лет после начала века Кали» — это улучшенный вариант «оригинала», в котором написана полная ерунда: чатух-сахасрāбдопари панча-сахасрāбхйантаре калау — в кали-югу чатух-сахасрaбдопари — после/по прошествии 4000 [лет] панча-сахасрaбхйантаре — между/в середине/около 5000 [лет] В самой строфе нет слов «через четыре с половиной тысячи лет после начала века Кали». Просто сказано «в кали[-югу] после/по прошествии 4000 [лет], между/в середине/около 5000 [лет]». В строфе отсутствует цифра «че- тыре с половиной тысячи лет». Понятно, что Нараяна Махарадж увидел слово чатух («четыре») и панча («пять»), и решил из этого слепить 4,5 тыс. лет. Но в строфе именно 4000 и 5000, а не «четыре с половиной». Если отталкиваться от самого отрывка, а не цитаты, то мы видим очень странную калькуляцию: «После/по прошествии четвёртого тысячелетия, около/между/в середине пятого» (catuh-sahasrabdhopari panca-sahasrabhyantare). Как будто «после/по прошествии четвёртого тысячелетия» слишком неопределённо, поэтому «около/между/в середине пятого тысячелетия» призвано уточнить временны́е границы, за которые аватара не выйдет. Своего рода ориентир, когда ждать. Такая калькуляция бессмысленна, ибо время прихода достаточно ясно выражает фраза «около/в середине пятого тысячелетия», поскольку и так понятно, что «в середине пятого тысячелетия» (середина пятого тысячелетия) наступит по прошествии четвёртого. В «Атхарваведе» данная тема и калькуляция вообще не встречаются. В перевод Нараяна Махарадж вольно вставил фразы, отсутствующие в цитате: «Довольный молитвами Шанкары в образе Адвайты Ачарьи», «глаза продолговатыми» и «Обладая всеми признаками махапуруши, описанными в „Самудрике“». Нараяна Махарадж, то ли намеренно, то ли по незнанию, не перевёл слова ишвара-прaртхито, а ведь они ключевые в строфе и означают «будучи тем, к кому обращены неустанные молитвы Ишвары (отвечая на молитву Ишвары)». Если Чайтанья и есть сам бог, т.е. Ишвара, то кто в данном случае выступает в роли Ишвары? На чьи молитвы Чайтанья ответил своим приходом, если он сам — Ишвара, как об этом заявляют его последователи? В переводе мы видим фразу «Довольный молитвами Шанкары в образе Адвайты Ачарьи», которых нет в строфе, но даже если попытаться «притянуть» их, то мы столкнёмся с богословской проблемой. Когда в пуранах и эпосе речь идёт о Вишну, то он и есть Ишвара, а не какой-то Ишвара, отдельный от какого-то другого Ишвары, как мы видим тут: есть Вишну и есть Ишвара — Шанкара. prarthito — это пассивное причастие прошедшего времени. В этом случае ишвара является действующим лицом, а тот, о ком речь, — объектом, на который действие направлено. Иначе говоря, Ишвара молится Кришне. Абсурд. Понятно, что Нараяна Махарадж попытался как-то решить проблему перевода слов ишвара-прaртхито, но решение очень топорное и явно расчитано на незнающих санскрит последователей. Тут мы видим яркий пример халтуры, подгонку значений под нужный результат. Фраза «Лишь достойные будут знать, кто Я есть на самом деле», фигурирующая в переводе, в самом отрывке отсутствует.